У поклонного креста рядом с главным корпусом ВГУ на территории разрушенного Митрофановского монастыря собрались священнослужители, члены православных братств во имя Тихона Задонского и Силуана Афонского, преподаватели, студенты и представители общественности.

Панихиду по невинно пострадавшим в годы гонений за веру Христову возглавил протоиерей Андрей Изакар, председатель комиссии по канонизации святых Воронежской епархии. Перед началом богослужения отец Андрей напомнил собравшимся, что на этом месте 8 февраля 1918 года был расстрелян многотысячный крестный ход, организованный по благословению священномученика Тихона (Никанорова), архиепископа Воронежского и Задонского. Год спустя, в 1919 году, вооруженные люди ворвались в Благовещенский собор Митрофановского монастыря, кощунственно вскрыли мощи святителя Митрофана Воронежского и подняли их на штыки. (Полный текст слова о. Андрея приводится ниже).

Председатель воронежского историко-просветительского общества "Мемориал" Вячеслав Битюцкий прочел стихотворение Бориса Пастернака "Душа" и напомнил собравшимся о тысячах убиенных, погребенных на полигоне в Дубовке.

После панихиды все желающие смогли принять участие в молитвенном поминовении имен репрессированных священнослужителей, монашествующих и мирян, пострадавших на Воронежской земле.

Инна Ткаченко, председатель православного братства во имя преподобного Силуана Афонского, отметила, что молитва и чтение имен пострадавших соотечественников есть свидетельство покаяния, сострадания, любви и надежды.

Слово протоиерея Андрея Изакара перед панихидой по невинно пострадавшим в годы гонений за веру Христову:

Дорогие отцы, братья и сестры!

Мы собрались на этом святом месте у этого поклонного креста сегодня по благословению митрополита Воронежского и Лискинского Сергия. Собрались для того, чтобы исполнить свой долг, долг памяти и любви, по слову апостола.

Потому что именно в эти дни, а точнее 8 февраля 1918 года именно на этом месте был расстрелян многотысячный крестный ход, выходивший из Митрофановского монастыря и организованный по благословению священномученика Тихона (Никанорова), архиепископа Воронежского и Задонского. Здесь же на территории Митрофановского монастыря размещался лагерь для "неблагонадежных лиц". В этом лагере находилось более тысячи заключенных: священнослужители, крестьяне, рабочие. Сюда в Благовещенский собор Митрофановского монастыря 3 февраля 1919 года ворвались вооруженные люди, которые сорвали с мощей святителя Митрофана пелены и облачения, и подняли их на штыки.

С 1918 по 1941 год на территории Воронежской епархии были замучены сотни священнослужителей. За время воинствующего безбожия Воронежская епархия практически прекратила свое существование: с 1936 года в епархии не было Правящего Архиерея, а к началу Великой Отечественной войны на территории Воронежской области оставалось всего два действующих православных храма.

По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, только за 4 предвоенных года в нашей стране было арестовано 175 тысяч священнослужителей, 110 тысяч расстреляно.

Святая Православная Церковь благоговейно хранит память о подвиге архипастырей, священнослужителей, монашествующих и мирян, жизнью своей засвидетельствовавших веру, любовь к Богу и ближним.

Конечно, мы пониманием, что точное количество новомучеников и исповедников не будет установлено никогда. Поэтому соборное прославление безымянных мучеников совершалось Церковью с древних времен. И Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года причислил к лику святых сонм новомучеников и исповедников Церкви Русской, миру явленных и неявленных, но ведомых Богу. Именно об этом удивительно глубоко и точно пишет великий поэт ХХ века Анна Андреевна Ахматова:

"…Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров

Из бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,

О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,

Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же оне поминают меня

В канун моего погребального дня…"

На Юбилейном Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году были прославлены в лике святых и те, чьи имена неразрывно связаны с Воронежской землей. Это митрополит Петр (Полянский), архиепископы Тихон (Никаноров), Петр (Зверев), Захария (Лобов), священномученики Александр Архангельский, Александр Лебедев, Александр Вислянский, Алексий Зиновьев, Василий Максимов, Евгений Попов, Исмаил Базилевский, Иннокентий (Беда), миряне Григорий Богоявленский, Наталия Силуянова, Петр Вязников. Но подвиг еще очень многих, невинно пострадавших за веру Христову на Воронежской земле, остается до сих пор неизвестным.

Мы не должны забывать о тех страшных событиях, потому что жертвы гонений ― это не безликая масса, а конкретные люди, это наши предки, которые живут в нашей памяти, фамилии которых мы продолжаем носить и имена которых помним в наших молитвах.

Память дана Богом для исцеления человека. Молитвенно вспоминая трагические события нашей истории, мы не должны чувствовать уныния и отчаяния. Но в этой памяти любви к невинно пострадавшим черпать силы к изменению своей жизни по закону правды и любви.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА О РАССТРЕЛЕ КРЕСТНОГО ХОДА В ВОРОНЕЖЕ:

8 февраля 1918 года в Воронеже был расстрелян крестный ход насельников и прихожан Митрофановского монастыря. Об этом вспоминал член Исполнительного комитета Воронежского совета и начальник боевой рабочей дружины Михаил Чернышев, токарь паравозоремонтных мастерских (сохранена орфография оригинала):

"Революционный комитет в первом же году начал выселять монахов из Митрофановского монастыря. Было решено вселить туда инвалидов и открыть школу. Мы вооружили всех инвалидов, кто поддерживал советскую власть, некоторые были без руки или без ноги. Это была дезорганизованная масса. Если боевую дружину обвиняли в грубости, то у инвалидов было еще хуже. Как-то инвалиды решили выбросить ненужную им мебель в помещение, где находилась колесница Митрофана Угодника. С этого момента начались раздоры, и попы начали раздувать кадило, что большевики закрывают монастырь.

Конечно, нужно было указать ребятам, что так поступать не следует. Но мы решили поддержать их и продемонстрировать монахам вооруженную силу, и всем отрядом прибыли в монастырь. В тот же день я узнал, что архиерей написал просьбу в Исполнительный комитет о разрешении на завтрашний день крестного хода. Я был против того, чтобы разрешать. Но целый ряд старших товарищей держались такого мнения, что можно разрешить.

Крестный ход был назначен на восемь часов утра. Мы с товарищами подготовились, ждем. Девять часов, потом десять, а о крестном ходе ни слуху, ни духу. Мы не сообразили сразу, кто же будет мимо нас ходить, когда у нас пулеметы выстроены и солдаты вооруженные ходят.

Подъехав к монастырю, мы увидели процессию с иконами и хоругвиями. Масса разнообразная: тут и крестьяне, и интеллигенция, и буржуазия, и учащиеся...

Я сделал распоряжение разогнать процессию. Солдаты и члены боевой дружины разнесли толпу. Были убитые и раненые даже среди духовенства. Осталась маленькая кучка человек в семьдесят, которую под усиленной охраной проводили до Девичьего монастыря. Многих арестовали. Арестованных решили расстрелять. Мне говорили, что расстреливать неудобно, что у нас теперь есть власть, Исполнительный комитет, что будет суд. Моисеев всячески упрашивал: "Нельзя этого делать, теперь мы сильные, мы можем устроить суд". Но брат Моисеева, принимавший участие в разгоне крестного хода, возмущался, что не дают расстрелять заговорщиков.

В ту ночь расстреляли несколько активно действовавших верующих, в том числе и священнослужителей... После этого началась травля; нас обвиняли в бандитизме и самых плохих вещах...

Впервые красный террор был объявлен нами боевой дружиной.

Я был постоянным членом Исполнительного комитета и члены Исполкома иногда говорили: "Чернышов, ты когда перестанешь расстреливать?"". (https://xn----8sbemfmhced0ala1ajk.xn--p1ai/news/5994/)